Крик души Николая Донскова

Богата земля арзамасская талантами. К их числу неоспоримо относится и наш современник – поэт Николай Донсков. Стихи Николая Федоровича «отличаются лирической проникновенностью, особой образностью, психологизмом, философичностью».

В его стихах слышится крик души, с болью он говорит об очередных испытаниях выпавших на Русь-Матушку, о страданиях простого русского народа. Пишет он откровенно, правдиво, скрупулезно и напрямую.

Господа никого не спросили,

Разве ж только заклятых врагов,

В одночасье моей России

Влили в жилы чужую кровь.

Повело ее, зазнобило

В жизни, в смерти, в любви, в кино…

Все, что раньше запретным было,

В ранг закона возведено.

И, в надежде спастись от обмана,

Водку, брагу и валидол

Пьет мужик и мотается пьяный,

За чужой уцепившись подол.

Николай Донсков признается, что «из описанного что-то, кому-то покажется не совсем правильным, но … это жизнь. И, если бы я посмел написать ее чужими красками, мне пришлось бы казнить себя ежечасно за сладкую ложь, которая, к сожалению, в нынешнее время многими признается и считается нормой». Современность Николай Федорович называет «новыми лихими временами» разрушающими светлые идеалы нашего народа. И даже в этих строках все равно звучит вера в лучшее, светлое.

Пусть времена жестокие настали.

И все ж не самая дурная полоса,

Коль за столом звучать не перестали

Друзей моих живые голоса.

Ощущая тревоги страны, живя ее заботами, он со скорбью и болью пишет:

Я должен, я обязан быть собой,

Чтоб после запятой не ставить точки,

Чтобы с моей душой людская боль

Ложилась, будто мина, в мои строчки.

Болея душой за Русь – Матушку, которую лихорадят перестройки, реформы и кризисы, он признается:

А может, счастье в том, что я

Своим дыханьем землю грею,

Всем сердцем за нее болею,

Тем и живу, о Русь моя!

Родине, без которой жизни иной не мыслит, он желает добра, верит в ее светлое будущее.

Манят роскошью дальние страны,

Только я без тебя не смогу.

Только здесь моя Русь, и возможно

Жажду огненных чувств утолить.

Я, упертый, отпетый безбожник,

За тебя буду Бога молить!

В. Каляев.

Николай Донсков

Ну что мне красота Парижа?

Немало о Родине спето,

О зорях в родимом краю,

И все ж я с упорством поэта

Свои откровенья пою.

Ну что мне красоты Парижа?

Здесь, дома, закаты горят,

Здесь, дома, то дальше, то ближе

В ночи петухи говорят.

Любая калитка знакома,

И небо, как синий хрусталь...

Резные наличники дома,

Тропа, уводящая в даль...

Звезда опустилась так низко,

Как будто сейчас вон туда

Сорвется и выпадет в миску

Заросшего ряской пруда.

Слипаются в дреме ресницы.

Террасу листом замело.

И снятся мне, нет, не столицы –

Родимое наше село.

Я с тобой

Выйду в поле ранним тихим утром.

Неба синь бездонно глубока,

И по сини той своим маршрутом

Шествуют неспешно облака.

В росных травах верещит кузнечик,

Под ногой, как синий уголёк,

Нежно-нежно на ржаные плечи

Голову склоняет василёк.

Здесь я силы набираю снова

Для свершений будущего дня,

Здесь по-матерински, как родного,

Обнимает Родина меня.

И в порыве чувства что есть силы

Крикну прямо в воздух голубой:

- Знай, моя страдальная Россия,

Знай, родная, я навек с тобой!

Без тебя не смогу

Позабытый восторг испытаю,

Когда светлой весною приду,

Чтобы видеть, как медленно тают

Потемневшие льдинки в пруду.

Удивляться никак не устану

Первоцвету на талом снегу.

Манят роскошью дальние страны,

Только я без тебя не смогу.

Только здесь моя Русь, и возможно

Жажду огненных чувств утолить.

Я, упертый, отпетый безбожник,

За тебя буду Бога молить.

Не могу молчать

Я должен, я обязан быть собой,

Чтоб после запятой не ставить точки,

Чтобы с моей душой людская боль

Ложилась, будто мина, в мои строчки.

Уж больно ныне пишется хитро

История, где нас забыли с вами.

И до озноба холодит нутро,

Когда нас крестят важными перстами.

Я буду вместе с вами горевать,

Жалеть о чем-то, прогонять остуду,

Скорбеть и падать, и опять вставать.

Вот только не могу молчать. Не буду!

Я соберу свою и вашу грусть,

Чтоб растворить их в воле и надежде.

Знай, в скорбный час, моя родная Русь,

Ты мне мила и дорога, как прежде.

Спросит

Господа никого не спросили,

Разве ж только заклятых врагов,

В одночасье моей России

Влили в жилы чужую кровь.

Повело ее, зазнобило

В жизни, в смерти, в любви, в кино…

Все, что раньше запретным было,

В ранг закона возведено.

И, в надежде спастись от обмана,

Водку, брагу и валидол

Пьет мужик и мотается пьяный,

За чужой уцепившись подол.

Господа же из новых и прытких

Расстарались, что было сил, -

Производят «пойло» в избытке,

Чтоб мужик ничего не просил.

И спешат. Надо им торопиться.

Знает нашу натуру жульё.

Очумелый мужик проспится,

Обязательно спросит своё!