О творчестве Михаила Шестерикова
Всю
силу сердца, что дала
Ему не жадная природа,
Он отдал делу.
А дела
Бессмертны в памяти народа.
Ему не жадная природа,
Он отдал делу.
А дела
Бессмертны в памяти народа.
Михаил Шестериков.
«Уберем дрянь, расцветут розы»
Как тенета, путают плетни.
Мы клеймили чахлую трехполку,
Корчевали суеверья пни.
Мы с межой полынной воевали,
Соху криворогую кляня,
Мы в село нетерпеливо ждали
Лошадь из железа и огня...
Мне хотелось...
Чтоб новь поднималась опарой
И везде комсомол наступал…
Стирает даты, яркие когда-то.
Историей становится война,
Уходим в книги мы, ее солдаты.
Светлила в Дунае воду,
Когда из могилы встал солдат,
В которой лежал три года.
На том берегу Дуная.
И встал из могилы, и вот иду,
А кто я? — и сам не знаю.
Как хочется мне,
Тоскующей матери ради,
Чтоб дети, погибшие на войне,
Домой приходили не только во сне,
Дышали не только в балладе!
Когда она сидит во мне?
Друзья, которых я зарыл,
Навек в меня вошли,
В груди их холмики могил
Травой не заросли.
Я сердце сквозь войну пронес,
И вплоть до этих дней
Оно полно, как губка, слез
Детей и матерей.
Немые зарева огня,
Костры горелых груд
Нет-нет и в сердце у меня
Опять пылать начнут.
Но тяжело большой войне,
И трижды тесно ей
Греметь, стонать, пылать во мне,
В одной груди моей.
И я войну не ворошу,
Я молча гнев и боль ношу.
Но чутко сердце у солдат,
Все отдается там:
Все бомбы, что сейчас летят
На огненный Вьетнам.
И стон сирот,
И рев огня —
Все слышно в сердце у меня.
И враг — он вот он, на виду:
Я каждой бомбе счет веду.
«Нашей юности костерок...»
Прожитого не порицаем
И не ищем легких дорог,
Нам из темной ночи мерцает
Нашей юности костерок...
В середине января 1927 года афиши известили о приезде в Нижний Новгород В. Маяковского. На них значилось, что в Гостеатре поэт сделает доклад «Лицо левой литературы», где затронет темы: «Что такое левая литература? Как выучиться в 5 уроков писать стихи? Стихийное бедствие. Поп или мастер. Можно ли рифму забыть в трамвае? Львицы с гривами и марш с кавычками. Поэты, зубные врачи и служители культа. Как нарисовать женщину, скрывающую свои годы? Асеев, Кирсанов, Пастернак, Сельвинский, Каменский и др. Что такое новый Леф? Есенинство и гитары». А потом прочитает следующие стихи и поэмы: «Разговор поэта с фининспектором», «Сергею Есенину», «Письмо Максиму Горькому», «Критикам», «Строго воспрещается», «О том, как втирают очки», «Собачки», «Приговор», «Ненависть к бумаге», «Теодор Нетте и ответит на записки.
Естественно, что молодые поэты и прозаики, группировавшиеся вокруг молодежной газеты, не могли пройти мимо этого события и решили пригласить Маяковского к себе.
Участник той встречи поэт М.Шестериков вспоминал позднее: «Литературная группа «Молодая рать», объединявшая литературный молодняк, решила просить Владимира Владимировича прийти на собрание группы. Не без волнения отправилась делегация группы в гостиницу «Россия», где остановился поэт. Робко вошли мы — Б. Рюриков, Ф. Жиженков и я — в номер, занимаемый Маяковским. Владимир Владимирович встретил нас тепло и обещал прийти. За пять минут до начала собрания (оно было назначено в 4 часа дня) Маяковский явился в редакцию газеты «Молодая рать». Мы думали, что он будет делать доклад о литературе, но он отказался.
— Пусть товарищи почитают, а я послушаю».
Другой участник встречи Б. Рюриков рассказывал: «...Так и сделали — и не пожалели. Это был замечательный урок, данный большим поэтом литературному молодняку. Один из наших товарищей читал стихи, — стихи были о любви, и в них поэт обращался к любимой с традиционным вопросом: «Ты скажи кудрявому поэту, любишь иль не любишь ты его». Маяковский стоял и внимательно слушал. А когда кончилось чтение, он вдруг шагнул к поэту и быстрым движением руки сдернул с него кепку. Мы увидели наголо остриженную голову:
— Ну, зачем же вы, — бас Владимира Владимировича звучал укоризненно, — зачем вы пишете о кудрявом поэте? Раньше, до вас, так писали, а вы повторяете.
...Кто-то задал ему вопрос:
— Почему, Владимир Владимирович, вы все пишете о недостатках, о грязи, не пишете о прекрасном, о розах?
— Я не могу не писать о грязи, об отрицательном, потому что в жизни еще очень много дряни, оставшейся от старого. Я помогаю выметать эту дрянь. Уберем дрянь, расцветут розы, напишу и о них...»
Потом у Шестерикова будут и другие встречи (в том числе и на первом съезде писателей СССР в 1934 году, делегатом которого он был от горьковчан) с писателями и поэтами, чьи имена составят гордость советской литературы, но слова Маяковского: «Уберем дрянь, расцветут розы…» он запомнит на всю жизнь, и они станут программной установкой его творчества.
«Мы с межой полынной воевали»
Михаил Шестериков, двадцатилетний юноша из села Хватовки, что под Арзамасом, вошел в литературу с ясным пониманием того, о чем он будет писать. В газете «Молодая рать», где существовала литературная страница, он стал печататься регулярно. По большому счету, большинство тех стихов носили ученический характер, но слабость начинающего поэта, пробующего свои силы в литературе, с лихвой оправдывалась творческим энтузиазмом, а с годами пришел и опыт. И уже в 1930-е годы о Шестерикове заговорили, как о поэте, имеющем свои темы, вырабатывающем свой художнический почерк, чьи творческие интересы продиктованы самой жизнь.
Уже на первой краевой конференции Нижегородской ассоциации пролетарских писателей, состоявшейся в 1931 году, отмечалось его поэма «Большевистская пашня», в которой «есть и напряженность, и сила», «чувствуется новый подход». А руководитель
Горьковского краевого отделения А. Муратова на пленуме Союза советских писателей (январь 1934 г.) говорил: «Мы имеем группу поэтов, которые работают уже порядочное время, которые так или иначе нашли свой путь», и первым в этом списке был назван Шестериков, который «знает хорошо деревню, он неплохо говорит о деревенских людях».
В стихах и поэмах Шестерикова 30-х годов, по мнению критика А. Елисеева, ощущалось, что «поэт с чувством огромной радости встречает новую жизнь, тянется к ней, воспевает ее».
Мы сказали: мало в старом толку,
Впрочем, справедливости ради, надо признать, что не все гладко было. Так, на первой краевой конференции Н. Кочин, автор романа «Девки», обратил внимание на «Стихи о сказке» Шестерикова, где «есть целые абзацы, небрежно и двусмысленно сложенные: «Бумажный советский завод»; «В болотах, заглохших навеки» и т. д.» Когда Б. Рюриков критически отозвался о стихотворении «Полустанок», то поэт согласился с ним: «действительность подана верно, но нет призыва к изменению». «Кто виноват?», - спрашивает он товарищей по цеху. И сам же отвечает: «Шестериков «Полустанок» читал на собрании. Хвалили. Вывод – виновата и вся организация. Нужно своевременно предупреждать поэта».
Позднее, став признанным мастером слова, руководителем областной писательской организации, Михаил Васильевич будет выступать против всякой комплиментарности в оценках литераторов, потому что это только вредит творчеству; но он был также против необоснованной критики, которая выбивает художника из колеи - критика должно быть справедливой и серьезной, считал Шестериков. Он призывал начинающих авторов к «серьезному отношению к работе над стихом, над повышением своей поэтической культуры», добивался «коренного поворота к вопросам творческого роста, творческой деятельности», чтобы литература стала «настоящим оружием в руках рабочего класса».
Поэт Александр Фигарев вспоминал: «Это был предельно открытый человек, с необычайным тактом и юмором. Нередко он разбирал стихи «по косточкам», доказательно и не оставляя живого места. И все-таки находил хорошие строчки и говорил: «Здорово! Вот бы написать на этом уровне все стихотворение!». И человек был доволен. Его похвалил Шестериков».
«Чтоб новь поднималась опарой»
Все это будет потом. А тогда, в 30-е годы, он торит свою тропу в поэзию. И естественно, что нередко героями его произведений были сверстники поэта – молодые парни и девчата. Один из них – «песенник и балагур и ухач на зависть всем ребятам» Петька Гатилов (поэма «Петька»), который становится борцом за новую деревню, вступает в комсомол, становится селькором. Враги не прощают этого парню и заживо сжигают его. Финал у Шестерикова вышел решительно обличительным старым силам, мешающим всему новому: над могилой Петьки звучит клятва комсомольцев продолжить его дело.
Сюжет поэмы не надуман автором. Достаточно вспомнить, как в селе Саблукове Арзамасского района был убит комсомолец, селькор Федор Миронов. Наезжая в родную Хватовку, Шестериков, вероятнее всего, услышал об этом или прочитал в газете «Арзамасская правда». Злодейское убийство тогда всколыхнуло весь район.
Поэт, сам из гущи народной, видел, что молодежь тянется к светлому, как она начинает понимать, в чем ее предназначение, в чем смысл новой жизни – и это находит отражение в его поэзии. Таковы сыновья тетки Марьи (стихотворение «Тетка Марья») и Николай Малов (поэма «Начало биографии»), которые ушли на заводы и стройки, желая сделать жизнь прекраснее, а страну – величественнее.
В конце 1930 – начале 1931 года на завод «Красное Сормово» была командирована группа нижегородских писателей, которой поручалось рассказать, о делах на предприятии. Вошел в нее и М. Шестериков. Как вышло на поверку, большинство поэтов и писателей с работой не справились. И совсем не потому, как отмечалось в докладе Н. Бирюкова на краевой писательской конференции, что литераторы мало находились в цехах, а из-за того, что, например, сельчане Кочин и Шестериков были просто напросто не знакомы с заводской жизнью.
Однако этот неудачный сормовский «поход» имел добрые последствия для Михаила Васильевича. 3 июня 1931 года было решено привлечь писателей «для отражения труда героев пятилетки». Шестерикова направили на Ташинский (Первомайский) завод. Вскоре в журнале «Натиск» был напечатан очерк «Один из многих», в котором рассказывалось о слесаре-формовщике Василии Меркулове, первым в нашей области награжденном орденом Ленина за ударный труд, за вклад в реконструкцию производства котлов. «Таких героев в рабочем классе очень много, черты Меркулова свойственны всему пролетариату», - писал Шестериков. А через два года из-под пера поэта вышла книжка «Рассказ о герое» в стихах и повествовалось в ней, конечно же, о Меркулове, который, несомненно, захватил поэта своей могучей энергией и энтузиазмом.
«Как я забуду о войне»
В годы Великой Отечественной войны М. Шестериков - спецкор армейской газеты «Красное знамя». Он участвовал в Сталинградской, Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишинёвской боевых операциях. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени.
Выветривает время имена,
Военному времени Михаил Васильевич посвятил ряд стихов, широко известна его «Баллада о солдате», которая начинается так:
Плыла луна над горбами Карпат,
Из победного сорок пятого он возвращается из чужих стран в родительский дом, где ждет, не дождется его мать. И проходит солдат «под чужим небом», по тем русским лесам, болотам, полям, городам и весям, где когда-то бушевал смертельный огонь, где в боях гибли, но не сдавались, его боевые товарищи, где о страшной войне напоминают теперь могильные холмики. Кто он?
— Я был зарыт в сорок пятом году
Завершается баллада на высокой поэтической ноте:
О, если б вы знали,
Война неотступно будет преследовать Михаила Васильевича везде и всегда. Пройдут годы, десятилетия… А он все будет помнить те сороковые огневые. И слагать о них стихи в память о тех, кто положил свои головы на алтарь Отечества.
Как я забуду о войне,
В послевоенные годы Шестериков продолжает работать над поэмой «Валерий Чкалов». По мнению критика А. Алисеева, «в ней рисуется мужественный образ героя, есть черты характера его, есть выражение восхищенности поэта могучей и яркой личностью, и все это передано в конце концов добротно».
И все же вершиной творчества М. Шестерикова стала поэма «Огонек моей юности», вышедшая в 1960 году, которая до сих пор является лучшей поэмой из тех, что были написаны нижегородскими мастерами пера. Ее герой – ничем непримечательный человек Сергей Иванов, да и должность его – завхоз школы. Но то обстоятельство, что поэма «соткана» из обыденных фактов жизни, что захватывает глубиной и объемностью содержания, подлинной поэтичностью художнического образа, и является едва главным достоинством ее.
И как завещание молодым поколениям, как подведение итогов прожитого звучат в поэме слова:
Вячеслав Панкратов.
0 коммент.:
Отправить комментарий